Россия вымирает - единственное государство погибающее в мирное время В виду угрозы почти неизбежной катастрофы из-за продолжающегося бурного вымирания населения России и того прискорбного факта, что российские политики и публицисты, в том числе, оппозиционные, уделяют этой угрозе очень мало внимания, я решил представить российским читателям выдержки из посвященного данной проблеме интервью Николаса Эберстада* и мои комментарии.

Итак, Эберстад утверждает:

«Россия - фактически единственное индустриально развитое общество, которое столкнулось с этим явлением (вымиранием населения. В.Б.) в мирное время. Ситуация является чрезвычайно серьезной, особенно учитывая то, что в большинстве государств Европы и в индустриально развитых странах в целом, продолжительность жизни постепенно увеличивается, а показатели смертности постепенно снижаются.

В России возникла парадоксальная ситуация: с одной стороны, за прошлое десятилетие доходы на душу населения значительно возросли, но, в то же время, здоровье россиян заметно ухудшилось. Принято считать, что благосостояние помогает улучшить здоровье. Говоря откровенно, до сих пор мы не сталкивались с подобным явлением — когда современное общество богатеет, но становится более "больным". (...) Ситуация в России может восприниматься как трагическое исключение из общих правил функционирования современной экономики и общественной жизни. (...)

Резкое повышение уровня смертности наблюдалось во время экономической "шокотерапии" начала 1990-х годов, а чуть позже - во время финансового кризиса 1998 года. После этого ситуация с уровнем смертности в России, несмотря на экономический бум, изменилась ненамного».

Здесь первый комментарий. «Резкое повышение смертности». Непонятно, почему Эберстад не приводит цифр, характеризующих это резкое повышение. В «Новой газете» года было опубликовано интервью с социологом, академиком Татьяной Заславской. Она сообщила, что за первые три года проведения «шоковых» реформ по внедрению капитализма в России население страны уменьшилось на 12 (двенадцать) миллионов. Большую часть «вымерших» составляли мужчины. Если бы эту цифру назвал кто-нибудь другой, да не в «Новой газете», я бы сразу ее отмел. Но НЕ верить Заславской, человеку безупречной честности и высокого профессионализма, невозможно! И все же я долго не мог понять эту ужасную цифру, пока однажды не вспомнил, что было со мной, когда меня (в 1985г.) уволили со «Свободы» за протест против антисемитских передач, направленный мною в Сенат США. (Подробно я описываю ту историю в книге «Путешествие в будущее и обратно») Я подал в суд, сенаторы и конгрессмены, курировавшие «Свободу», защищали меня, и западная пресса выступала в мою защиту. Непосредственные руководители «Свободы», ответственные за антисемитские передачи, были уволены. Т.е. я надеялся, что буду в конце концов восстановлен. Было мне тогда 57 лет, был я здоров, занимался спортом, но что начало твориться с моим организмом! Там заболело, тут – и серьезно! И психика впервые дала сбой. И не выиграй я тогда суда, мог бы и помереть от какой-нибудь каверзной болезни. Но после того как я был восстановлен на работе, от моих недугов не осталось и следа!

И вспомнив все это, я понял, каково было людям в России, терявшим работу из-за разрушения промышленности (обрабатывающей) и связанных с ней отраслей (прикладная наука, техническое образование, здравоохранение). А количество таких людей составляло не менее двух третей работающего населения. Особенно, конечно, тяжело было немолодым людям. Теряя работу по специальности, они теряли и смысл в жизни, делались никому не нужными, да еще и оказывались в нищете. В это время ведь горели и сбережения из-за гиперинфляции! Поняв их состояние, я не только разумом, но, что называется, душой и телом поверил в реальность апокалипсической цифры Заславской.

К сожалению, я ничего не знал до сих пор о скачке вымирания после дефолта 1998 года. И мне, повторю, непонятно, почему Эберстад не приводит цифр – и о вымирании в начале 90-х и в 98-м году? Ведь чувствуется, что он их знает!

Но вернемся к интервью Эберстада. Мы остановились на его словах о том, что «ситуация с уровнем смертности в России, несмотря на экономический бум, изменилась ненамного». До этого, напомню, он высказывал удивление, что «В России возникла парадоксальная ситуация: с одной стороны, за прошлое десятилетие доходы на душу населения значительно возросли, но, в то же время, здоровье россиян заметно ухудшилось».

Эберстад продолжает и далее высказывать удивление парадоксальностью ситуации в России:

«Несколько лет назад, рассказывает Эберстад, Всемирная Организация Здравоохранения начала анализировать ситуацию с сердечно-сосудистыми заболеваниями в Европе. Изучение России показало, что там намного чаще, чем в Западной Европе, присутствуют факторы риска - гипертония, курение, повышенный уровень холестерина. Эти результаты не удивительны. Удивительно то, что уровень смертности от сердечно-сосудистых заболеваний в России оказался в два раза выше, чем можно было бы предположить на основе изучения факторов. Таким образом, есть своего рода дополнительный фактор Х, который мы пока не знаем, как объяснить».

«Фактор Х» — это замечательно! Мой друг Алаудин Чилаев, чеченский правозащитник, вынужденный три года тому назад эмигрировать в Англию, выступая в Лондоне на конференции дипломатов и политологов по вопросам англо-русских отношений, сказал, что самым сильным оружием российских властей являются не ядерные бомбы и не прочее оружие массового уничтожения, и даже не газ с нефтью.

Самое сильное их оружие — ложь, которой они непрестанно кормят западных руководителей, дипломатов, ученых, общественность. Как говорится, лучше не скажешь!

При Путине ложь вновь, как и в эпоху сталинизма, была принята на вооружение — и в российской дипломатии, и в статистике, и во всех других аспектах человеческих отношений. Ложь, как средство достижения любых целей, стала широко применяться во всем российском обществе. Вот она то и является главным содержанием того «фактора Х», который западные исследователи «пока не знают, как объяснить».

Соответственно, насквозь лживыми были и утверждения российской статистики и СМИ о росте доходов на душу населения и об экономическом буме. На самом же деле был бум роста доходов на душу чиновников и олигархов и бум роста цен на энергоносители, добыча которых в России, между прочим, не резко, но постоянно снижается.

Но не все исследователи на Западе так же наивны, как Николас Эберстад. Любопытно, что он сам приводит в интервью мнение американского экономиста Клиффорда Гэдди, который называет экономику России «виртуальной экономикой». И поясняет: «экономические успехи сконцентрированы в нескольких секторах, прежде всего, занимающихся экспортом природных ресурсов. И эти сферы экономики оказывают небольшое воздействие на жизненный уровень большинства населения страны», — считает Клиффорд Гэдди.

И справедливо считает: добыча природных ресурсов, особенно нефти и газа, предоставляет очень мало рабочих мест. Большая часть населения остается без качественной и прилично оплачиваемой работы, а то и вообще безо всякой работы. Но Эберстад почему-то не принимает во внимание этого объяснения.

Хочу остановиться и еще на одном заявлении Эберстада: «Россия — фактически единственное индустриально развитое общество, которое столкнулось с этим явлением (вымиранием населения) в мирное время».

Дело тут в том, что впервые в истории в индустриально развитом государстве была совершена попытка внедрения капиталистического строя. Раньше капитализм развивался в сельскохозяйственных странах, постепенно создавал промышленность и перетягивал сельское население в города, где оно относительно быстро адаптировалось, превращаясь в промышленных рабочих, «пролетариев». В России же с внедрением капитализма – промышленность, более всего обрабатывающая, начала останавливаться и разрушаться. Она была большей частью неконкурентоспособна, да и нувориши-капиталисты из партийно-комсомольских кругов, не умели и не хотели с обрабатывающей промышленностью возиться — кинулись на «прихватизацию» добывающей промышленности, где конкурентоспособность и прибыли были обеспечены.

В результате более 60% городских жителей, труд которых прямо или косвенно был связан с обрабатывающей индустрией, оказались без квалифицированной работы, а часто и вообще без работы, но двинуться обратно – в деревню, за редким исключением, не могли. Такое движение, тем более в российских условиях, противоестественно. И этому населению осталось двигаться только в одном направлении – на кладбище!

В индустриально развитом государстве, в котором 80% населения проживало в городах, капитализм вообще нельзя было внедрять. Тем более оставляя у власти партийно-хозяйственную номенклатуру и давая ей возможность захватывать госсобственность. К рынку можно и нужно было двигаться лишь через постепенную приватизацию экономики в пользу трудовых коллективов. Т.е. путем конвергенции или, точнее, синтеза определенных принципов капитализма и марксистского социализма. Тем паче, что на Западе подобное движение уже началось в последние 40-50 лет, и был уже накоплен богатый опыт.

 Но вновь вернемся к интервью с Эберстадом. Интервьюер, Александр Григорьев, спрашивает его: «Часто причиной высокой смертности в России называют плохое состояние системы здравоохранения. Ваш комментарий?»

Эберстад отвечает: «Еще одна поразительная вещь в России: размеры финансирования системы здравоохранения. Насколько я помню, государственные и частные расходы в эту сферу ныне составляют более 6% ВВП. По этому показателю Россия практически не отличается от Японии - а Япония имеет самое здоровое и самое долгоживущее население в мире. Если российская система здравоохранения находится в кризисе, то проблема заключается не в недостаточных расходах, а в слишком незначительных результатах».

Но и тут дело опять в пресловутом «факторе Х»! Мало того, что официальная статистика завышает расходы на здравоохранение, так еще и значительная их часть разворовывается чиновниками. Беспримерное расхищение – еще одна составляющая «фактора Х»! «Россия приняла план, — говорит интервьюер, — который рассчитан на разрешение демографического кризиса к 2025 году. Он включает увеличение ассигнований на здравоохранение, поддержку матерей и молодых семей, образовательные кампании и пр. Насколько реалистичен этот план?»

«Я не считаю, отвечает Эберстад, что этот проект может привести к блестящим результатам. (...) Будет чрезвычайно тяжело снизить коэффициент смертности и поддержать повышение уровня рождаемости. (...) Чтобы достичь уровня, достаточного для восстановления естественной убыли населения в течение следующего десятилетия, необходимо повысить рождаемость на 50%. Это станет возможным только в случае серьезных изменений в настроениях общества. Ныне я не наблюдаю подобных подвижек (в России). Если государство желает вести настоящую политику поощрения рождаемости, то правительство должно быть готово потратить колоссальные средства — больше, чем тратится на выплаты пенсий, финансирование системы здравоохранения и другие социальные программы.

Учитывая и убытки, которые будет терпеть экономика из-за того, что молодые женщины на время станут исчезать с рынка труда, такая программа обойдется чрезвычайно дорого. (...) А без того очень сложно уговорить людей рожать во имя патриотизма или во исполнение гражданского долга».

Но господин Эберстад не учитывает здесь, главную причину вымирания населения России: разрушение обрабатывающей промышленности, прикладной науки, технического образования, здравоохранения в результате все того же внедрения в стране капиталистического строя.

И для прекращения вымирания необходимо, очевидно, воссоздание промышленности и всего с нею связанного, а для этого необходима перестройка капиталистического строя в социалистический, нового, разумеется, рыночного типа, синтезного. Для чего в свою очередь необходимо воссоздание демократии, причем тоже нового типа, когда депутаты в законодательно-представительные органы власти всех уровней будут выдвигаться от трудовых коллективов и трудовых объединений, включая объединения частных предпринимателей.

Частный бизнес, особенно малый и средний, будет, разумеется, продолжать существовать. Не учитывает, видимо, Эберстад и вторичного негативного эффекта от обвального вымирания населения в начале 90-х годов и в конце (в 1998г.). Сейчас поредевшее поколение тех лет вступает в «репродуктивный» возраст, и это приведет к дальнейшему уменьшению рождаемости и ускорению вымирания страны.

Между прочим, оппозиционеры часто говорят о том, что нельзя путинскую эпоху сравнивать со сталинской: сейчас, мол, все-таки не проводятся массовые репрессии. Но за 17 лет (с 1991г.) население России сократилось со 148 до 120 милн., т.е. на 28 миллионов!2 Разве эта цифра не близка к цифрам сталинских репрессий? И большая ли разница для людей, где и от чего подыхать? В лагерях от непосильного труда, плохого питания и отсутствия должного медицинского обслуживания или в родном городе от нищеты, отчаяния, водки, плюс отсутствия качественной медицинской помощи? Только люди, органически неспособные становиться на чужое место, не видят упомянутого сходства.

Приведу в заключение еще один вопрос интервьюера: «Существуют ли исторические примеры, когда какая-либо страна могла оправиться после столь значительного ухудшения в демографической ситуации?»

Эберстад отвечает: «Обычно проблемы, которые ныне переживает Россия, проявлялись во времена войн, голода или страшных эпидемий. В большинстве случаев эти периоды были относительно кратковременными, они занимали несколько лет, после чего демографическая ситуация выправлялась. В случае с Россией эти процессы продолжаются уже очень долго. Единственная аналогия, которая приходит в голову, — продолжает Эберстад, — это страны Африки, расположенные к югу от Сахары, пораженные эпидемией СПИДа. Россияне это сравнение страшно не любят. Когда я об этом говорю в России, то мне часто напоминают, что Россия - не Африка. Безусловно, Россия - не Африка, но существуют некоторые грустные совпадения. Есть лишь два региона планеты: Россия (плюс, в меньшей степени, другие страны бывшего СССР) и страны Африки, где наблюдается долговременное снижение уровня продолжительности жизни населения.(...) Я назвал много российских парадоксов. Добавлю еще один. – Подытоживает Эберстад. — В России действуют экологические партии, которые борются за спасение лесов, но никто не борется за спасение самих россиян.(...) То есть, для начала нужно, чтобы российское общество заинтересовалось этой проблемой. (...) В любом случае, следует признать эту проблему приоритетной для России».

Поразительно, но меньше всего обращает внимание на вымирание населения, кратчайшим путем ведущего страну к гибели, оппозиционная публика. Если не считать фарсового упоминания о вымирании в книге Немцова – Милова, то я не знаю ни одного случая, когда бы оппозиционеры обстоятельно говорили о вымирании и приводили данные.

Еще один парадокс России? Но суть его очень проста. Большинство нынешних оппозиционеров в 91-м году яростно поддерживали «шоковое» внедрение капитализма в стране, и теперь они не в состоянии признать своей трагической ошибки. Ведь если им сейчас признать факт вымирания страны, значит, придется признать и преступлением внедрение капитализма в России!

Но есть же оппозиционеры левого толка, и есть, наконец, широкая образованная общественность, эти-то, почему не поднимают тревоги и пассивно плывут по течению? За коматозной пассивностью общественности, народа, не скрывается ли моральная и ментальная дегенерация, в конечном счете, потеря народом воли к жизни? И такое состояние можно понять, слишком много ужасного было в истории России в ХХ веке: жестокие репрессии — десятки миллионов жертв и духовно искалеченных людей, не менее жестокие войны – вновь десятки миллионов жертв, плюс долгое отупляющее действие тоталитарного режима.

И сейчас опять массовые, многомиллионные жертвы экономических репрессий и зомбирующее действие телеящиков! Гитлеризм длился 12 лет, а сталинизм с путинизмом длятся почти уже целый век с коротким перерывом на горбачевскую «перестройку». И нет сейчас в стране человека с авторитетом духовного лидера, каким был Сахаров, а до того Толстой, Чехов, Короленко, который мог бы поднять тревогу и быть услышанным. Не складываются уже такие люди на Руси – тоже тревожный сигнал духовной дегенерации общества, потери воли к жизни...

*Николас Эберстад (Nicholas Eberstadt) - научный сотрудник Института Американского Предпринимательства, специализируется на проблемах демографии, бедности, здравоохранения и пр.