Согласно Конституции РФ мужчины и женщины гендерно равны. Причём равны настолько, что при задержании милиционеры могут с одинаковым рвением применять силу как против преступника-мужчины, так и против преступника-женщины. Поправка депутата «Единой России» Андрея Макарова с просьбой запретить бить женщин при задержании поддержки не нашла.

По новостным ресурсам и блогам прошло сообщение о том, что Госдума разрешила будущим полицейским бить женщин согласно принципам гендерного равенства. Как обычно бывает, в заметках этих (со свойственным прессе передёргиванием) и в обсуждении по блогам свалено в одну кучу много разного. Если разбираться, то:

Собственно законопроект. Как я понимаю, в Госдуме переписывали имеющийся закон «О милиции» под вновь переименованную полицию. В законе «О милиции», ст. 14 «Применение специальных средств», есть пункт: «Запрещается применять специальные средства в отношении женщин с видимыми признаками беременности, лиц с явными признаками инвалидности и малолетних, кроме случаев оказания ими вооружённого сопротивления, совершения группового либо иного нападения, угрожающего жизни и здоровью людей, а также при пресечении незаконных собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций ненасильственного характера, которые не нарушают работу транспорта, связи, организаций».

В ст. 13 «Применение физической силы» ограничений нет, она вся состоит из одного абзаца: «Сотрудники милиции имеют право применять физическую силу, в том числе боевые приёмы борьбы, для пресечения преступлений и административных правонарушений, задержания лиц, их совершивших, преодоления противодействия законным требованиям, если ненасильственные способы не обеспечивают выполнения возложенных на милицию обязанностей». В этом разделе оговорка про беременность была бы кстати, а то применение методов борьбы может быть чревато. Но об этом в обсуждаемой заметке речи не было.

Если заглянуть, скажем, в Уголовный кодекс, глава 16 «Преступления против жизни и здоровья», то там мужчины и женщины в качестве жертв рассматриваются тоже наравне, за исключением беременных женщин, чья беременность видима или известна преступнику. Поэтому все новостные источники и блогеры, которые пишут, что «Госдума разрешила полицейским бить женщин», неправы. Госдума не стала это запрещать, а оставила всё как есть.

«Поправка отклоняется по принципам гендерного равенства». Честно говоря, прежде чем делать какие-то выводы, я хотела бы знать, с какой интонацией и в каком контексте господин Морозов это сказал. Потому что, учитывая представления о гендерном равенстве у большинства политических деятелей, это могло быть как искреннее прямое высказывание, так и ироничное замечание, шпилька в адрес самой идеи гендерного равенства. Но поскольку контекста я не знаю, то анализировать не могу.

Во всех дискуссиях, от Госдумы до блогов, участники полагают, что полицейский — это по умолчанию мужчина. Что характерно. Да, при современном положении дел это с большей вероятностью будет мужчина. Что на самом деле не соответствует «принципам гендерного равенства». Причины того, что женщин в милиции/полиции меньше, чем мужчин, как раз в фактическом гендерном неравенстве, но это тема для другого разговора.

Термин «культура изнасилования» вызывает у столкнувшихся с ним шоковую реакцию, что, наверное, соответствует сути того явления, которое он обозначает. Это прямая калька с английского: rape culture — явление, уже давно и часто описываемое в западном феминизме. Он используется в рамках гендерных исследований для описания культуры, в которой распространены изнасилование и другие формы сексуального насилия (обычно против женщин) и в которой преобладают мировоззрение, нормы, практики и подача материалов в СМИ, которые нормализуют, оправдывают или поощряют сексуальное насилие. Предположительно термин появился сначала в форме «культура, поддерживающая насилие» в книге Сьюзен Браунмиллер «Против нашей воли: мужчины, женщины и насилие» (1975).

Культура изнасилования

Если отвлечься от культурной установки «женщин бить нельзя», о которой будет подробно написано ниже, то вопрос стоит так: должен ли быть одинаковым подход к применению физической силы и специальных средств по отношению к одинаково дееспособным гражданам страны женского и мужского пола? За исключением уникального состояния беременности, которое в настоящее время возможно только у женщин и которое законодательством уже исключено. При этом предполагается, что:

а) гражданин, к которому применяется физическая сила/спецсредства, совершил определённые противозаконные действия, которые перечислены в соответствующих статьях закона «О милиции»/«О полиции»;

б) представитель органов правопорядка, который применяет физическую силу/спецсредства, может быть мужского, женского и любого другого пола и вообще на работе пола не имеет.

Законодательство говорит, что подход должен быть одинаковый. И это действительно соответствует принципам гендерного равенства.

Насилие при гендерном равенстве недопустимо ни в каких ситуациях. Но в ситуации, когда человек совершил противоправные действия и прекратить его действия без применения физической силы невозможно, органы правопорядка, согласно этой логике, применяют физическую силу тоже в общем порядке, без гендерной сортировки.

А теперь собственно про установку «женщин бить нельзя». Это утверждение родом из патриархата. Когда оно внушается в детстве, то обычно в ключе «женщин бить нельзя, потому что они слабее», «женщин бить нельзя, их надо защищать», «женщин бить нельзя, они же не могут тебе ответить». Любопытна структура этого утверждения: хотя оно выглядит безличным и обобщённым, но на самом деле и по конструкции, и по контексту ясно, что оно разворачивается в «мужчины не должны бить женщин». (Девочкам не говорят, что им нельзя бить женщин, хотя и сообщают, что мальчики их бить не должны, другой вопрос — не очень понятно, что делать, когда мальчики их всё-таки бьют.)

Почему? Потому что женщины слабее. Потому что они зависимы от мужчин. При этом мужчинам можно бить других мужчин, это даже поощряется («Врежь ему, ты же мужик»), — поэтому мальчики развивают физическую силу и у них намного слабее культурный барьер на проявление физической агрессии. Женщин от физического проявления агрессии отучают с детства («Не дерись, ты же девочка») — и они не умеют драться (замечу, что для того, чтобы нанести удар эффективно, надо это уметь), а у многих внутренний запрет на физическую агрессию настолько силён, что не получается её проявить даже для самозащиты. Получается, что одну половину человечества приучают проявлять агрессию в физической форме, а другую отучают от этого и защищают вторых от первых культурной установкой «женщин бить нельзя».

Дальше получается интересная картина. Мужчины — привилегированная группа, они обладают властью и силой. Женщины находятся от них в зависимом положении. Мужчины принимают решение, в частности, кого можно бить, а кого нет. И женщинам даётся эта защита — их бить якобы нельзя. Но! На самом деле под это «правило» подпадают не все женщины, а только те, которых посчитают достойными этой привилегии мужчины. Например, нельзя бить «своих» женщин, а женщин врага — можно. Нельзя бить женщин своего класса, а низшего класса — можно. Нельзя бить женщин, которые ведут себя как женщины, а если ведут себя неправильно — можно. Нельзя бить чужих (принадлежащих другим) женщин, а ничейных — можно, и свою собственную «вещь», жену или дочь, — тоже можно. Нельзя бить женщин «порядочных», а «шлюх» — можно. Нельзя бить женщин, а баб, стерв и сук — можно. И решают это те, кто бьёт, то есть мужчины.

Дискриминация. Она может проявляться в самых разных сферах жизни: политике, образовании, семье, но в данном случае речь о гендерной дискриминации на рынке труда. По результатам опроса, проведённого Ивановским центром гендерных исследований, более половины респондентов отметили дискриминацию именно в трудовой сфере.

И снова о женском

Правило «женщин бить нельзя» — хлипкая и обманчивая защита. В этом можно убедиться, посмотрев отчёты по избиениям жён мужьями. (Во избежание спора о жёнах, которые бьют мужей: 81,6% преступлений в семьях совершается мужьями, насилие в отношении женщин и девочек составляет 95—97% случаев.) Женщины оказываются жертвами многих видов насилия (семейного насилия, изнасилований) гораздо чаще, чем мужчины, по ряду причин. Например, очень многие женщины находятся в материальной или иной зависимости от мужчины. (Кстати, в УК насилие в отношении лица, находящегося в зависимом положении, является отягчающим фактором.) При этом насилие по отношению к женщине во многих случаях социально одобряется, вина за него перекладывается на жертву. Это видно и по культуре изнасилования, и по распространённой реакции близкого окружения на факт избиения, особенно в семье. Если в высших слоях общества избиение чаще замалчивается (хотя даже в этих ситуациях близкие могут знать о нём, но обвинять жертву), то в низших классах мужчина, бьющий жену, даже подтверждает свою маскулинность, что отражается в культуре в распространённых выражениях и анекдотах.

В то же время иллюзорная неспособность мужчины ударить женщину используется как способ заткнуть или сбить с направления дискуссии о гендерном равенстве. Физическая агрессия рассматривается мужчинами как признак мужественности и равенства, вокруг неё выстроено много мужских социальных ритуалов. Когда речь заходит о равенстве мужчин и женщин, женщинам предлагается «подтянуться до мужчин»: «Хочешь равенства — дерись как мужчина». Или же мужчины ставят правило «женщин бить нельзя» женщинам в вину, говоря: «Была бы ты мужиком — я бы врезал, а так даже ответить не могу». Под флёром благородства находится снисходительность и принижение женщины: благородный мужчина не может использовать «честный» способ ведения дискуссии — кулаки — против слабого, неравного ему существа, которое пользуется методами слабых и нечестных — словами. В мире, где мужские ценности всё ещё ценятся выше «женских» или ценностей равенства и ненасилия, это подчёркивает неравенство, ставя женщин ниже мужчин.

Тем не менее, прочитав заметку в новостях, женщины вскинулись: «Как это так — нас теперь можно бить? Тогда нам не нужно гендерное равенство!» Правило «женщин бить нельзя» — это одна из тех ложных привилегий, которые общество предоставляет женщинам, чтобы «подсластить пилюлю» неравенства, из той же категории, что открывание дверей (мужчинами) и подношение тяжестей (мужчинами). Почему ложная? Потому что, как видно выше, она действует не всегда, а тогда, когда мужчины соглашаются её реализовать. При этом именно эти ложные привилегии часто используются в антифеминистской риторике: можно вспомнить рассказы об испорченных феминизмом западных мужчинах, которые якобы дверь не придерживают и сумки не подносят (а на самом деле двери открывают все для всех и сумки подносят не мужчины женщинам, а те, кто может, тем, кому нужно).

Использование таких ложных привилегий — защитный механизм, веками вырабатывавшийся женщинами. Многие женщины с наступлением эры феминизма заявляли, что им не нужна открытая власть, как у мужчин, — право голосовать, работать, распоряжаться своей жизнью самостоятельно. Им достаточно управлять мужчинами скрыто, «тайными женскими методами», согласно принципу «муж голова, а жена шея, куда хочет, туда и вертит», оставляя мужчин в уверенности, что власть у них. Они держатся за те снисходительные поблажки, которые даёт женщинам патриархат, игнорируя куда большие потери. «Женщин бить нельзя» — часть этого хрупкого щита из поблажек.

Впрочем, неудивительно, что женщинам хочется сохранять за собой хотя бы такие ложные привилегии, тем более что в некоторых случаях они работают (а эта к тому же, когда работает, имеет ценность: защита от избиения — это вам не открытая дверь). При заявленном в конституции гендерном равенстве путь до фактического равенства предстоит ещё долгий. Но на этом пути женщина часто оказывается перед выбором: воспользоваться ложной привилегией и тем самым подкрепить существующее неравенство или отказаться от неё во имя будущего равенства, но потерять что-то сейчас. Это сложный выбор, и каждый делает его самостоятельно.

Как же должно выглядеть гендерное равенство? Начнём с того, что насилие в нём не одобряется ни в каком виде. Поэтому вопрос о том, кому кого можно бить и в каких обстоятельствах, не встаёт — бить не должен никто, никого и никогда, и гендер тут совершенно ни при чём.

Материал подготовлен в рамках программы «Гендерная демократия» Фонда им. Генриха Бёлля