Случаи дедовщины в войсках после перехода в 2008 году на одногодичный способ призыва, вопреки прогнозам, не только не уменьшились, но и заметно участились.

При этом наметилась новая опасная тенденция. С одной стороны, казарменным мордобоем "заболевает" всё большее число офицеров (причём, бьют и унижают солдат все категории – от лейтенанта до генерала). С другой, – дедовщина приобрела этнический характер, что прежде наблюдалось лишь в единичных происшествиях. Всё это вызывает многочисленные уклонения от службы военнослужащих по призыву и самоубийства.

В течение последних нескольких месяцев такое положение дел в армии не раз обрисовывал главный военный прокурор Сергей Фридинский. В очередной раз в конце марта в ходе координационного совещания руководителей правоохранительных органов в Вооруженных силах он сообщил следующее. Только за два месяца текущего года в пятистах зарегистрированных ЧП такого рода, совершённых в частях и подразделениях, пострадали свыше 20 военнослужащих, двое из которых погибли. Прокурор также констатировал, что полтора года в войсках последовательно увеличивается количество насильственных преступлений: "В 2010 году их количество возросло более чем на 16 %. От насилия пострадали тысячи военнослужащих, десятки получили тяжкие увечья, есть и погибшие".

Он отметил, что наиболее неблагополучная обстановка сложилась в соединениях и частях недавно созданного Центрального военного округа (ЦВО): "Там зарегистрирован почти двукратный рост неуставных отношений". Лишь чуть лучше ситуация в Восточном и Западном округах. При этом дедовщина, по словам Фридинского, потрясает не только армию и флот, но и отдельные подразделения пограничных органов и Внутренних войск МВД. Что касается "зелёных фуражек", то это не может не удивлять: с 2008 года в Погранслужбе ФСБ солдаты-срочники не служат, лишь контрактники – следовательно последние и занимаются "кулачными боями".

В Главной военной прокуратуре (ГВП) признают: "Были надежды, что с сокращением сроков службы неформальная система иерархии в воинских коллективах исчезнет сама собой. Не случилось. Сегодня именно военнослужащие по призыву формируют неуставную статистику. В 2010 году за рукоприкладство и прочее насилие было осуждено свыше 2 тыс. солдат и сержантов срочной службы".

По словам Фридинского, заметно развивается этническая дедовщина: "Изменение подходов к комплектованию при попустительстве отдельных командиров приводит к тому, что военнослужащие различных этнических групп пытаются навязать свои порядки в воинских коллективах". Он напомнил о резонансных случаях 2010 года, имевших место в ЦВО и на Балтийском флоте.

В тот же день, когда главный военный прокурор обнародовал вышеприведённые факты, последовала реакция Национальной ассоциации офицеров запаса Вооруженных сил (МЕГАПИР). Как заявил её представитель генерал-майор запаса Владимир Богатырёв, "по этому поводу нужно бить в набат".

Весьма обескураживающей на этом фоне представляется позиция самого Министерства обороны. "Меня это не пугает", – заявил Анатолий Сердюков буквально в октябре 2010 года. Рост таких правонарушений он связывает лишь "с увеличением количества военнослужащих по призыву в связи с сокращением сроков военной службы до 12 месяцев". Мол, призывать стали больше, вот и кривая насилия поползла вверх. "Но со временем ситуация должна выровняться, – убеждён министр. – И статистика совершенно точно станет падать. Особенно с учетом наших методов: мы за это жёстко спрашиваем с командиров, вплоть до увольнения за случаи со смертельным исходом. Вот меня тут правозащитники стали упрекать уже, что я зря многих за это увольняю".

Однако всплеск дедовщины пришёлся на время, когда из войск в массовом порядке стали изгонять офицеров. Ведь поначалу, в течение 3-4 одногодичных призывов 2008-2009 годов насилие по отношению к новобранцам со стороны солдат, призванных на полгода раньше, явно шло на убыль. Что фиксировалось и ГВП, и комитетами солдатских матерей, и самим Минобороны. Но когда на 2009 год пришёлся пик сокращений в офицерском корпусе – из частей выставлялись десятки и сотни тысяч командиров, дедовщина не только наверстала "утраченные позиции", но и значительно "улучшила показатели".

Ведь что происходило. Прежде чем "грянул гром" неуставных взаимоотношений между срочниками, Минобороны успело "вычистить" из войск офицеров воспитательных структур Вооружённых сил – планировалось их семикратное сокращение. Их штатные должности упразднялись в ротах и батальонах. Одновременно увольняли и психологов. Из примерно 17,5 тыс. военных воспитателей к концу 2009 года в войсках оставалось только около 5 тыс. их штатных должностей, большая честь из которых замещалась гражданскими лицами.

Эта "оптимизация" происходила на фоне многочисленных обращений ветеранских организаций и общественников, которые действительно "били в набат", уверяя, что делать этого нельзя. Например, в феврале 2009 года с открытым письмом к Минобороны обратились известные в прошлом военачальники – маршалы Советского Союза Сергей Соколов и Дмитрий Язов, генералы армии Михаил Моисеев, Махмут Гареев и адмирал флота Алексей Сорокин. Они, в частности, писали, что "заместитель командира по воспитательной работе, опираясь на богатейший арсенал воспитательного воздействия и знания людей, лучше других способен повлиять на людей. Это было неоднократно подтверждено в ходе боевых действий в Афганистане, на Северном Кавказе и в Закавказье".

Тогда же глава ассоциации МЕГАПИР полковник запаса Александр Каньшин приводил в пример американцев, у которых на двухмиллионную армию приходится 60 тыс. идеологических работников, то есть один на 30-35 солдат. "В батальоне действует надёжная система капелланов, есть офицеры по информации и личному составу, работает солидная психологическая служба, а также созданы хорошие культурно-досуговые условия", – отметил он.

Реформаторы "одумались" только в октябре 2010-го. Тогда было принято решение переименовать Главное управления воспитательной работы в главк по работе с личным составом и сохранить в подразделениях, численность которых более 75 человек, соответствующего заместителя командира.

Но реформаторская поспешность уже сказалась. Причём, не только в среде солдат-одногодичников. Командиры, лишённые профессионального "пригляда" со стороны воспитательных структур, сами подняли кулаки на подчинённых. "Недостаток педагогических навыков офицеры всё чаще замещают насилием в отношении подчинённых", – констатирует Фридинский. По его данным, только с начала 2011 года в войсках на 30 % возросло количество случаев рукоприкладства офицеров в отношении подчинённых. За данные преступления к лишению свободы осуждены больше 50 командиров рот. В ГВП подчеркивают, что "причинами этого является возросшая служебная нагрузка на командиров подразделений и резкое сокращение количества офицеров-воспитателей".

Приведённые цифры тем более удручают, что ещё до недавнего времени подобные факты не носили столь массового характера. Ведь что такое 50 осуждённых ротных за два месяца? Это значит, что без них, условно говоря, осталось более 16 батальонов или 5–8 бригад. Немаловажен и вопрос о том, кого поставили на место угодивших за решётку или уволенных из армии.

Таким образом, можно сделать печальный вывод о том, что приведение армии к пресловутому "новому облику" к 2012 году уже обернулось серьезными негативными последствиями. Между тем, в российском военном ведомстве упорно не желают обратиться к опыту национальных армий бывшего СССР. Буквально во всех них явление дедовщины носит лишь эпизодический характер. А в армии Белоруссии рукоприкладство, убийства и самоубийства, побеги из частей вообще изжиты уже к 2004 году (причём, это случилось ранее, чем закончилась пятилетка реформирования военной структуры республики). Интересно, что в белорусском Минобороны в деле укрепления правопорядка в войсках изначально обратились к передовым идеям офицеров русской армии, которые были высказаны последними ещё на заре XX века. И с успехом претворили эти изыскания в жизнь.