Медицинские работники пытаются оградить себя от жалоб прикрываясь законом о врачебной тайне

Организаторы медицины, ко всему прочему, еще и отменные бюрократы, то есть, чиновники от здравоохранения. И, как всякие чиновники, прекрасно ориентируются в законах и инструкциях, и умело используют их в нужном качестве. Как-то известная газета дала ответ женщине, которая возмущалась, почему ей не показывают в поликлинике амбулаторную карту ее пятнадцатилетнего сына. По закону РФ с определенного возраста сведения о здоровье пациента могут быть предоставлены даже его самым ближайшим родственникам только с его согласия. Теперь уже не припомню, как там было написано - по письменному или же устному только разрешению.

Все это вроде бы свидетельствует о том, что медики свято берегут тайну физического или психического здоровья своих пациентов. То есть, сохраняют конфиденциальную информацию от чужого взгляда, что было бы похвально, если бы не обставлялось порой в духе шпиономании. (Правда, здесь доходит до казусов и даже до фарса. Так, для того, чтобы проконсультироваться в медучреждении не по месту жительства, надо написать заявление о выдаче амбулаторной карты на руки, получить визу главврача разрешительную, расписаться в регистратуре в особом журнале, что карту получил. Потом пухлую карту оклеивают лентами бумаги, ставят печать поликлиники и только после этого выдают на руки. Но по месту консультации врач снимает все наклеенные ленты и уже без них возвращает медицинский документ пациенту. Ну, и для чего нужна была тогда сразу такая секретность?)
Но, достаточно широко используя положения закона о врачебной тайне, организаторы здравоохранения оберегают и саму медицину от какого-то внимания со стороны.

Конечно, если благодарность будет передана в устном или в письменном виде, ее учтут и обязательно примут к сведению. Но, если речь пойдет о жалобе на работу врачей, то в таком случае врачебная тайна, достаточно специфически воспринятая, используется в полной мере.
Совершенно определенно могут ответить в том банальному духе, что, мол, вас тут не стояло, как говорят иногда в очереди перед началом обеденного перерыва в каком-то соцучреждении.

Раз родственник дееспособен, то он сам обязан, по мнению руководителей медицины разного звена, постоять за себя. Сам должен написать жалобу и изложить свои конкретные претензии к данному медучреждению. А, если это сделал не он сам, значит, и нет предмета для разговора. И то, что вы были рядом с родственником и, обращаясь с жалобой, выступаете в качестве свидетеля, Департамент здравоохранения Москвы, поликлинику, больницу, консультационный центр - НЕ ВОЛНУЕТ. Потерпевшим признается, таким образом, только сам пациент. А отношение к происшедшему с ним , описанное от имени близкого человека, не воспринимается, как свидетельское показание. Что и странно, и дискриминационно.

Рефрен прост. Вернее, их, рефренов, два. Во-первых, пишите о том, что было лично с вами или не пишите вообще. Во-вторых, если родственник дееспособен вне зависимости от возраста, состояния, социальной активности, темперамента - от его имени можно выступать только по доверенности, заверенной у юриста. Или сам пострадавший от прелестей бесплатной медицины пусть сам выскажет свою точку зрения на случившееся с ним. (Повторим, что при получении благодарностей ничего подобного не требуется, что понятно и вполне объяснимо.)

Вся эта бюрократическая игра имеет достаточно простой подтекст - сократить число жалоб, вообще свести их количество к минимуму, чтобы меньше отвечать и, следовательно, меньше разбираться в конфликтах между врачами и пациентами. То, что жалобы выявляют недостатки в работе учреждений здравоохранения, для его организаторов не имеет никакого значения по известной когда-то логике: нет жалоб - нет проблемы.

Понятно, что подобная политика очевидно страусиная. Ну, нужно вам, чтобы жалобы написал сам пациент, а не его родственник, будет и такая жалоба. Да, ее придется посылать обычной почтой и она придет не сразу же, как электронное письмо, а через неделю, если говорить о Москве. Потом ее неделю будут регистрировать, потом месяц готовить ответ, а время идет. И, пока жалобщик получит ответ на свое обращение, он уже или устанет ждать и махнет на все рукой, или поймет, что куда и как не пиши, все равно ответят, что «с точки зрения деонтологии и характера заболевания, инструкций и приказов все медработники действовали правильно).

То есть, задача бюрократов от медицины ответить, не нарушая отпущенного на это срока, а уж разбираться в мелочах - не их забота, поскольку у них бывают десятки , а то и сотни жалоб на исполнении. Где уж тут копаться в мелочах!

Но, может быть, если бы с первой попытки точно и конкретно отвечали бы на жалобы, то не писали бы горожане во второй, в третий раз. И не только в Департамент здравоохранения Москвы, а и в Минздравсоцразвития, а то и еще выше.

Вот в этом и была бы настоящая забота о здоровье пациента - в устранении недостатков в деятельности медперсонала любого уровня. А с врачебной тайной и без того все в порядке. Так что ее не стоит охранять таким специфическим и сомнительным способом, как подсказывает здравый смысл.