Рабиновитц предъявил проект письма, которое, как предполагает сам Абрамович, было частью переговоров его команды с командой Дерипаски. Адресовано письмо Наталье Худык, исполнительному директору «Русского алюминия». Готовили его, полагает Абрамович, либо Ирина Панченко, финдиректор «Русала», представлявшая в компании его интересы, либо управляющий директор Millhouse Capital Евгений Тененбаум. Речь шла об изменении структуры сделки по продаже акций «Русала», и Абрамович предупреждал партнера по сделке, что Патаркацишвили назовет бенефициарного владельца блокпакета (25%) алюминиевой компании, и «как он скажет, так и будет». Рабиновитц демонстрирует также соглашение об освобождении от ответственности, в котором утверждается, что с марта 2000 года, — то есть до начала сделки с Дерипаской, — Патаркацишвили единственный и окончательный бенефициар 25% акций «Русала».

Почему же Абрамович всегда утверждал, что только он был владельцем 50% «Русала», вопрошает адвокат Березовского, а теперь выясняется, что половиной пакета владел Патаркацишвили? «Это было сделано временно, — простодушно объясняет олигарх. — Без этого было невозможно оформить Бадри выплату».

Таким мощным аккордом адвокат Березовского завершил свой допрос, но, как оказалось, дополнительные вопросы накопились у защитника самого Абрамовича Джонатана Сампшна. Он попробовал устранить противоречия в показаниях своего доверителя. Ведь он то утверждал, что «после создания «Сибнефти» бизнес не нуждался больше в «крыше», то настаивал, что «после приобретения «Сибнефти» необходимость в «крыше» увеличилась».

Абрамович, когда говорил о необходимости политического покровительства, никогда напрямую не утверждал, что его нужно было защищать физически. Тут он заявил, что нужна была и политическая, и физическая «крыша». Чтобы оставаться незаметным для политических сил, конкурентов и криминала.

Примеры для объяснения своей позиции Абрамович выбрал неожиданные для выступления в британском суде, но очень точные. Он припомнил, как начинал свой кооперативный бизнес, стал зарабатывать первые приличные деньги, хотел их по-честному тратить — с декларированием, уплатой налогов... И тут объявился кооператор Артем Тарасов. Им, первым легальным советским миллионером, двигали, очевидно те же чувства, когда в январе 1989 года получил из прибыли его кооператива «Техника» зарплату в 3 млн рублей. Тарасов заплатил все налоги и объявил о своих доходах во всеуслышание. «В стране такое началось!» — говорит Абрамович. — Все кричали: «Человек не может столько зарабатывать!»

Тарасов уехал в Англию, а Абрамович это крепко запомнил.

А второй урок преподнесла ему судьба бывшиего владельца компании ЮКОС, а сейчас заключенного Михаила Ходорковского. Как только бизнес Ходорковского стал открытым и прозрачным, начались его неприятности. «Я этот урок хорошо понял, — вспоминает Абрамович. И взял за правило принцип «сиди тихо и не высовывайся». Поэтому-то, объясняет олигарх, он никогда не выступал публично, а встречаясь с журналистами, всегда волнуется и не может донести свою мысль. «В общем, мне это ни к чему», — заключил владелец футбольного клуба Chelsea.