В громком уголовном деле о торговле женщинами для занятий проституцией, по которому обвиняемым проходил подполковник ГРУ Дмитрий Стрыканов, намечается грандиозный скандал.

Впервые в истории России присяжные, выносившие вердикт, обратились к президенту с письменной жалобой, в которой рассказали, как проходил процесс. По их мнению, вынесенный приговор, по которому большинство подсудимых получили длительные сроки, не соответствует вердикту. Между тем женщины, выступавшие в этом деле потерпевшими, теперь тоже заявляют, что таковыми себя не считают, и оговорили осужденных под давлением следствия. Оценку всем этим сенсационным заявлениям во вторник предстоит дать военной коллегии Верховного суда.

"МК" также решил разобраться в перипетиях этого непростого дела.

В 2007 году это дело прогремело буквально на весь мир. ФСБ заявила о ликвидации крупной международной преступной группировки, занимавшейся с 1999 года вывозом в Европу для занятий проституцией девушек из Юго-Восточной Азии и стран СНГ через территорию России. Главарем этой банды был объявлен подполковник Главного разведывательного управления Генштаба ВС РФ 39-летний Дмитрий Стрыканов. Дело тут же получило пикантное название: «о секс-рабынях ГРУ». Потом, правда, стало известно, что Стрыканов не главарь, а лишь занимался поддельными документами для незаконных мигрантов, среди которых были как раз и 129 потерпевших девушек по этому делу.

Как проходил процесс, проследить было сложно - он шел в Московском окружном военном суде за закрытыми дверями. Но в своей жалобе на имя Дмитрия Медведева присяжные, в частности, рассказали: «В последний день голосования произошла замена присяжной К. на запасную присяжную С. („МК" не публикует полностью фамилии этих присяжных, поскольку жалоба еще не рассмотрена). После этого председательствующий в напутственном слове вторично разъяснил, что мы должны вначале за 3 часа прийти к единому мнению, после чего (если не будет единогласного мнения. - „МК") голосовать по всем вопросам с самого начала вопросного листа, как того требует закон. Вместо этого на следующий день старшина присяжных вместе с одной из участниц коллегии пришли на час раньше назначенного времени, вскрыли опечатанный вердикт (из сейфа) и выбрали из вопросов вердикта лишь те, которые им лично представлялись спорными. И только по этим вопросам после прихода остальных 10 присяжных было проведено избирательное голосование».

Кроме этого присяжные заявляют: «Формулировка вопросов, по которым мы голосовали, была крайне объемной и спорной. Вопросы были составлены с заранее обвинительной подоплекой, поэтому при голосовании по некоторым вопросам мы требовали у старшины зафиксировать на оборотной стороне вопросного листа то, что мы исключаем те или иные действия обвиняемых, содержащиеся в вопросе. Таких записей было сделано не менее 15. При зачитывании старшиной вердикта подавляющую часть наших дополнений к ответам мы не услышали».

В результате, как считают эти присяжные, суд неправильно истолковал их ответы и признал некоторых подсудимых виновными в том, что им инкриминировалось в обвинении, но так и не было доказано. Удивило их и то, что тем, кого они признали виновными в причастности к работорговле, досталось оправдание или условный срок. А те, кто, на их взгляд, непосредственного отношения к этому не имел, получили огромные сроки. Например, подсудимый Машек, переправлявший женщин за границу, был присяжными оправдан, а его водитель Присэкарь, который иногда только исполнял его поручения, получил 11 лет строгого режима.

Почему так произошло? Сегодня в распоряжении «МК» достаточно документов и свидетельств для того, чтобы попытаться понять это.

Первое заседание по существу. На скамье подсудимых Дмитрий Стрыканов, Игорь Влад, Валерий Белов, Юрий Фролов, Вадим Стоян, Олег Чайкин, Игорь Слесарев, Ави Янай, супруги Стоян - всего13 человек, семь из которых приезжие из Молдавии и Украины, Янай - житель Израиля.

Гособвинитель держит вступительную речь, в которой рассказывает, как, по версии следствия, все происходило. Вот выдержки из этого обращения:

«В конце 1999 года Янай Ави, имея бизнес на территории Израиля, связанный с организацией и содержанием притонов для занятия проституцией, и обширные связи с сутенерами... решил увеличить свой доход путем организации купли-продажи молодых женщин для их сексуальной эксплуатации... Янай Ави совместно с подсудимыми Слесаревым и Стояном организовали в Москве устойчивое и сплоченное преступное сообщество... от продажи одной женщины члены преступного сообщества в разное время получали от 1500 долларов США до 8000 долларов США...

...по прибытии в Москву девушки проходили унизительную процедуру так называемого осмотра... на наличие у них шрамов, других дефектов тела.... определялись „качество", „сорт" и стоимость девушки, а также страна отправки...

...девушки нелегально проходили через египетско-израильскую границу с помощью бедуинских племен... перевозились на автомобилях под палящим солнцем, без достаточного количества воды, по минным полям... подвергаясь сексуальному насилию со стороны сопровождающих их лиц...»

У всех подсудимых очень серьезные обвинения - торговля людьми, вовлечение в занятие проституцией, организация занятия проституцией, незаконное пересечение границы способом, опасным для жизни, сбыт поддельных документов. И все это в составе преступного сообщества.

Некоторые наотрез отрицают связь с работорговцами.

Стрыканов: «Я никогда не принимал участия в торговле людьми, организации проституции, вовлечении в занятие проституцией. ... не знаю никого из потерпевших... я оказывал посреднические услуги по оформлению выездных документов различных граждан... при этом мне были безразличны пол и возраст выезжающих, кто, куда и для чего едет...»

Фролов: «Все мое участие в этом мнимом преступном сообществе заключается лишь в визировании и сбыте официальных документов... Никого из потерпевших я никогда не видел, не слышал об их существовании, так же как и они меня... Меня за счет эпизода сбыта загранпаспортов хотят привязать к эпизоду работорговли... Я считаю, что сбыт документов и торговля людьми - это совершенно разные вещи».

Белов: «11 девушек, возможно, оформляли свои документы с моей помощью - и на основании этого обвинение делает заключение, что я мог быть причастен к их продаже и эксплуатации».

* * *

Но есть и такие, кто частично признает обвинение. Например, Анна Стоян, мать троих детей, которая попала под следствие вместе со своим мужем и пошла на сотрудничество (в результате получила условный срок). Стоян рассказывает свою историю. Она и муж родом из Молдавии. В конце девяностых в Кишиневе у них была турфирма. Работа «совпала с тем периодом времени, когда людям становилось жить все тяжелее - и они искали пути выезда за границу для того, чтобы заработать». Потом переехали в Москву, где муж познакомился с владельцем турфирмы, который свел их со Стрыкановым, представив его «как человека, который имеет большие возможности в оформлении документов, открытии виз, во всем, что связано с оформлением документов на выезд за границу».

Вот что Стоян рассказала о бизнесе Стрыканова:

- Мне известно, что Стрыканов приобретал загранпаспорта у людей, которые организовали целую схему по их сбору. Эта схема выглядела таким образом: в городах РФ открывались фирмы, которые давали объявления о трудоустройстве граждан за границей. Люди приходили на собеседование, при этом от них требовалось только то, что они должны были принести свои загранпаспорта, ксерокопию внутреннего паспорта, фотографии и предоставить свои анкетные данные, то есть те документы, которые необходимы для открытия визы. Больше от людей ничего не требовалось. Такие сборы были организованы в различных городах РФ, например в Хабаровском крае, в Екатеринбурге, Уфе, Челябинске. Потом офис, который собирал паспорта, закрывался и исчезал.

Стоян уточняет, что на момент знакомства со Стрыкановым они еще не занимались отправкой ни трудовых мигрантов, ни девушек, а «только покупали паспорта у Стрыканова и за большую сумму перепродавали их людям, которые непосредственно организовывали данные отправки». Но это не приносило большого дохода. Поэтому решили заняться отправкой за границу своих земляков сами.

У некоторых мигрантов, выезжающих по своим паспортам, был недостаточным срок визы - его нужно было продлевать с 10 дней до года. Работа эта ювелирная, и делать ее мог только хороший художник. Среди знакомых Стрыканова такие были.

Рассказывает друг Валерия Белова, помощник депутата Московской областной думы Станислав Варыханов:

- Валерий в 90-м году защитил диплом тележурналиста. Но по специальности не работал ни дня - решил попробовать себя в туристическом бизнесе. Он вставал до восхода солнца, ехал в посольства, занимал очереди, в которых простаивал часами. Я не знаю, в какой момент он решил исправить в одном из паспортов срок визы самостоятельно, но знаю одно: никаких подпольных цехов по производству поддельных паспортов, как показывали в некоторых телесюжетах, не было и в помине. Все происходило в однокомнатной квартире, его «орудиями производства» были чернила, зубочистка, утюг и гиря. С их помощью он и вносил нужные изменения в документы и прятал следы своего вмешательства...

Та же Стоян, которая не скрывала своих дел, заявила в суде следующее:

- Никогда во время подготовки девушек я не обсуждала с ними цель их поездки за границу. Для меня было важно сделать инструктаж по переезду. Я представляла себе ситуацию так, что если девушка едет за границу, то она знает, для чего туда едет, и представляет себе результат...

А на вопрос, интересовался ли Стрыканов, как будут использоваться паспорта, которые Стоян у него покупала, она ответила:

- Нет, Стрыканов не интересовался этим. В большинстве случаев паспорта у Стрыканова приобретались для незаконных трудовых мигрантов.

О Белове она рассказала следующее:

- Мне ничего неизвестно о том, бывал ли Белов на квартирах, где проживали девушки, встречал ли Белов девушек на вокзалах. Я точно знаю только то, что Белов вносил изменения в паспорта для отъезжающих девушек.

Но тем не менее и Стрыканов, и Белов получили наказание не только за подделку документов, но и за работорговлю. 12 и 10 лет соответственно.

По мнению адвоката Стрыканова Руслана Закалюжного, это произошло «потому что нужно было оправдать столь длительное нахождение подсудимых под стражей» - до приговора они отсидели в СИЗО по 4,5 года. И «отчитаться перед Интерполом за раскрытие громкого дела, которое и было инициировано Интерполом из-за того, что пойманные в Италии проститутки указывали на одну и ту же квартиру в Москве, откуда их отправляли по поддельным документам».

Интересно, что Анна Стоян и Игорь Влад, сотрудничавшие со следствием и признанные виновными, получили условные сроки, а их родственники, которые им помогали, фигурировали в деле лишь как свидетели. Защитники считают, что процесс был больше похож на шоу, в котором и присяжных, и потерпевших просто использовали. А судья, похоже, сразу занял обвинительную позицию. Чего стоит одна его фраза, сказанная в одном из судебных заседаний и зафиксированная адвокатами: «Все, кто находится за решеткой, являются виновными, что впоследствии будет доказано».

Закалюжный считает, что следствие связало Стрыканова и Белова с работорговцами показаниями Стоян, которая утверждала, что покупались паспорта у Стрыканова, а на переделку относились Белову.

- Супруги Стоян и Слесарев занимались помимо молдаван еще и девушками, но сам Стрыканов - только молдаванами. А бизнес Белова и вовсе состоял только в том, чтобы исправлять визу с 10 дней на год. Это и был их основной бизнес, - утверждает адвокат.

А вот что рассказывают присяжные, подписавшие жалобу:

- Мы понимали, что они должны ответить за незаконную миграцию и подделку, но никак не за проституцию. Большинство девушек к тому времени уже либо давно работали на панели, либо хотели этим заняться. Одна из них показала, что она не считает себя потерпевшей и обвинение ее заставило дать показания под угрозой оставить без паспорта. Другая - как ей приходилось работать в Израиле, обслуживать по 30-40 человек. Ее спросили: а как же вы вырвались от этих сутенеров? Она ответила, что ее депортировали. И, мало того, она и после этого снова обратилась к тем же людям, чтоб они отправили ее обратно. Всего она таким образом была в Израиле 4 раза... Конечно, они виноваты в подделке, некоторые в других преступлениях, но никакой работорговли там не было...

- Было заседание, когда нам показывали переводы, которые якобы получали некоторые подсудимые за проданных девушек. Изображение квитанций проецировалось на стене. Прокурор, например, комментирует: «переведено Машику, дальше на иностранном языке». Потом показывает сто, двести переводов, в которых фигурирует Юрий Фролов. Но тут встает адвокат и просит увеличить паспортные данные. И выясняется, что это совсем другой Фролов (Фролов и Машек в итоге были полностью оправданы)...

В других квитанциях оказывалось, что деньги подсудимые получали в те даты, когда уже сидели в СИЗО...

У присяжных начали возникать вопросы.

- Но наши записки с вопросами старшина просто не передавала, говорила, что не хочет пачкаться. А тех, кто задавал вопросы, через некоторое время начинали убирать...

А в тайной комнате в это время происходило следующее.

Рассказывают присяжные:

- Тех, кто хотел правду услышать, из коллегии вышибали. Одна присяжная попросила один день на похороны брата - и ее тут же убрали, хоть по закону ей это положено... Старшина, не стесняясь, говорила, что, когда у кого-то случались форс-мажорные обстоятельства, судья у нее спрашивал: а нужно ли ждать этого человека? То есть плюсовой это человек или минусовой?

А те, кто оставался...

- Мы сами чувствовали себя подсудимыми. На метро «Щукинская» нас забирал автобус. А дальше - приставы. С адвокатами нельзя даже глазами встретиться - везде за тобой наблюдают. Курить водили всех вместе - под конвоем буквально: 3 минуты на перекур, туалет и - обратно. Даже если знали, что заседание начнется в два часа, а мы приходили к 11, нас все равно никуда не отпускали и держали в этой душной комнате. Все - через пристава, который обычно сразу же уходил, и мы не могли его найти.

- Изначально нам сказали, что мы будем заседать всего 5 месяцев. Обман шел постоянно. Каждый месяц судья нас собирал и прощупывал, сколько кто продержится. Также на лояльность к подсудимым нас прощупывала старшина коллегии. Она, например, вбрасывала такую информацию: да этого Стрыканова нужно четвертовать вообще, тот еще офицер в погонах! Тем самым вызывала нас на определенные разговоры. Когда двое подсудимых стали отрицать связь между собой вообще, одна из присяжных вдруг стала рассказывать, что видела их вместе. Она называла четко тех, кого нужно было связать вместе.

Очевидным стало и то, что судья, который должен стоять на защите закона, сам его не спешил соблюдать:

- Мы сидим в автобусе и ждем старшину минут двадцать. И выясняется, что она была у судьи, с которым она имеет право общаться только через приставов. Мы спросили, что она там делала, она ответила, что судья интересовался, долго ли еще будем голосовать?

- Однажды я сказала старшине, что с нами, как с баранами, обращаются приставы. Старшина говорит: «Ой, мне тоже очень плохо. Ты помнишь, я со слезами вышла от главного (так присяжные между собой называли судью-председательствующего). Знаешь, что он мне предлагал? Сотрудничество. А я отказалась».

А тем временем подошло время вердикта. Вопросов, на которые предстояло ответить, оказалось 2726, по каждому нужно проголосовать. Все устали, а работы еще непочатый край. А в это время...

- Это было на пятый день обсуждения вердикта. Мы вышли покурить, и пристав спросил у одного из присяжных: говорят, у вас оправдательный приговор. Тот отвечает: да нет - и начинает рассказывать, что происходило в тайной комнате.

Когда голосование почти закончилось, вдруг выводят из коллегии одну из присяжных и вводят запасную. А это значит, что вся работа насмарку - голосование нужно начинать заново.

Но старшина с помощницей, как утверждают присяжные, сами вскрыли сейф и выбрали, какие вопросы нужно переголосовать, - на свое усмотрение. И все это происходило так:

- Одна из присяжных просто расшатывала всем психику: могла лечь на стул, отказаться голосовать. Говорила: я не буду слушать вопросы, все виновны, кроме Машека... Орала, что мы все идиоты, не можем разобраться, говорила, что у нее муж сидел и она прекрасно знает преступников. А она психолог по профессии.

Учитывая позицию старшины, поведение этой присяжной, у остальных начали возникать сомнения, которые впоследствии и оправдались:

- Простой математический расчет: например, вопрос о снисхождении Стрыканова. До ухода К. и прихода С. соотношение голосов было 6:6. Когда ввели С., то свой голос она добавила «против», но два других присяжных переголосовали «за» снисхождение. Один - в минус, два - в плюс. Как тогда получилось, что Стрыканов недостоин снисхождения?

Когда присяжные пришли на оглашение приговора и убедились в своих подозрениях, они написали первую жалобу, в которой указали, что приговор не соответствует вынесенному ими вердикту. Но на их письмо последовала только одна реакция: им ответили, что они по закону не имеют права оспаривать приговор, поскольку не являются стороной по делу. Тогда они собрались и написали уже президенту, где и указали, что рассказать, как все было, считают своим долгом. Из администрации пришел ответ: суду поручено во всем разобраться.

Совершенно очевидно, что кассационной инстанции во вторник предстоит непростая работа. Но от того, как она будет сделана, зависит и судьба подсудимых, и престиж института присяжных, о котором столько говорится в последнее время.