Российская столица занимает второе место в мире по числу живущих в городе миллиардеров. Всего их в Москве 56. Больше только в Нью-Йорке. Рейтинг, составленный британской английской консалтинговой компанией WealthInsight, в очередной раз высветил разрыв между столицей и всей остальной Россией.

В общественном сознании давно укоренилось мнение, что Москва – это не Россия. Чтобы это понять, достаточно отъехать от столицы на несколько десятков километров. Не говоря уже о том, чтобы приехать в какой-нибудь районный центр. Первое, что бросается в глаза – это архитектура. Даже областных центров. В Москве сегодня вся территория (если не брать Новую Москву) застроена многоэтажными домами. Новый асфальт, ухоженные дороги, отлично работающий общественный транспорт, развитая инфраструктура. В провинции – огромное число деревянных изб, разбитые тропинки между ними, носящие гордые названия проспектов.

В Москве жизнь быстрая. Здесь люди вынуждены «крутиться». Получать хорошее образование, культурно развиваться. В провинции чуть ли не единственным проявлением творчества становится ремонт квартиры. Не случайно, самые популярные вывески там это «Все для ремонта» и «Автозапчасти». Центр досуга в небольших городах – это рынок. Он же главное предприятие, площадка для взращивания местной «элиты». Бандиты с рынка, администрация рынка, торговцы с рынка – это самые влиятельные люди в городе, которых выбирают в местные советы и мэрами.

Сильно различается уровень зарплат при схожих ценах. Заработать за месяц 25 тысяч рублей в провинции считается большим достижением. Соответственно, никаких возможностей для путешествий, встреч с друзьями в модных кафешках. Театров и музеев практически нет. Только работа (15 минут ходьбы от дома), приготовление супов, ремонт квартиры, починка автомобиля.

Сильные и инициативные пытаются вырваться из родных мест и попасть в Москву. Любой ценой. Готовы тесниться в съемных квартирах, работать без выходных в трех местах. Потому, как считают люди, в столице живут, а в провинции – проживают.

Но не приведет ли этот разрыв между Москвой и остальной Россией к необратимым социальным последствиям? У нас в истории уже был опыт сосуществования двух Россий. Одна говорила на французском, читала книги, обсуждала романы. Другая была безграмотной, прозябала в нищете. Кончилось это в 1917 году. Одна Россия просто уничтожила другую.

– Разрыв между Москвой и провинцией есть очень важный показатель социального неравенства в стране, – говорит директор Института национальной стратегии Михаил Ремизов. – Разрыв по качеству и уровню жизни. Одной спасительной меры, как сократить этот разрыв, конечно нет.

Первое – нужны серьезные вложения в инфраструктуру. Это важно и для простых людей, и для делового климата. К сожалению, сейчас приходится говорить о слабом развитии инфраструктуры.

Второе – необходимо изменить налоговое законодательство. Необходимо изменить пропорции налоговых отчислений между федеральным центром, регионами и муниципалитетами. Сегодня на районном уровне лежат все тяготы содержания больниц и школ, а денег у местных властей нет. Важно так же, чтобы работающие предприятия регистрировались по месту нахождения.

Третье – надо перераспределить трудовые ресурсы. Сегодня в провинции до половины мужского населения работают охранниками. По сути, это – скрытая безработица. Формально все имеют работу, а по факту – в регионах не хватает современной промышленности. Качество занятости во многих субъектах РФ очень низкое.

Пока правительству не удается создать новую модель экономического развития. Есть сейчас целевые программы по развитию Дальнего Востока и Северного Кавказа. Деньги тратят, а эффективность пока низкая.

Важно развивать и регионы Центральной России. Именно эти регионы самые депрессивные. Так же необходимо комплексное планирование развития регионов. Всё надо делать по науке.

«СП»: – Разрыв между столицей и провинцией может привести к серьезным последствиям?

– Пока противостояние Москвы и регионов носит инерционный характер. Разрыв увеличивается, напряжение растет. Причем некоторые государственные решения способствуют этому. К примеру, создание большой столичной агломерации. Вместо того, чтобы рассредоточить рабочие места и людей по стране, создают огромную Москву. Но вряд ли это приведет к социальному взрыву. К сожалению, главной формой русского бунта всегда было вымирание. То есть, депрессивное состояние регионов приводит не к взрыву, а к угасанию. Это намного хуже.


Директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев:

– Ощущение, что Москва и остальная Россия две разные страны, у нашего народа сложилось давно. До середины 1950-х Москва вообще была закрытым городом. Человек должен был показать билет или приглашение. Москва всегда была оазисом, где вкуснее ели и слаще спали.

Сегодня мы видим аналогичную ситуацию. Кстати, многие наши миллиардеры живут в Москве, но формально прописаны в других местах. Если все миллиардеры съедутся в столицу, то она обгонит Нью-Йорк.

Москва – это не Россия. Причина этого в том, что у нас феодальный тип государства. То есть, главный источник капитала у нас это государство. Как мы знаем, миллиардерами назначали. Как честно говорил Чубайс, приватизация – это не экономический, а политический процесс. Больше всех получил тот, кто был ближе к власти.

Можно добывать нефть где-нибудь на Севере, но право на добычу можно получить только в Москве. Поэтому Москва всегда будет продуцировать самых богатых. Все вопросы можно решить только в столице.

В то же время, Москва – это витрина. Здесь искусственно поддерживается высокий уровень жизни. Естественно, это порождает психологический конфликт.

Жители провинции, которые были в Москве, рассказывают дома, как в столице жируют. Хотя таких людей с каждым годом меньше. У нас очень дорогой транспорт. Даже те, кто живет в провинции неплохо, не имеют возможности добраться до Москвы.

Провинциалы задаются вполне обоснованным вопросом: «Чем они лучше нас?» Но пока это пассивный протест. Люди смотрят по телевизору футбол и костерят москвичей.

«СП»: – Может ли этот конфликт перерасти в социальный взрыв?

– Чтобы ненависть к москвичам стала политическим фактором, должны быть условия. Хорошо, что этих условий сейчас нет.

Эти условия просты. Первое – люди должны чувствовать безнаказанность. Они должны понимать, что им ничего не будет в случае бунта. Можно привести исторический пример. Во Франции был Людовик XV. Он вел себя откровенно по-свински. Но при этом была тишь и благодать. А вот когда его преемник захотел установить нормы права, то народ воспринял это как слабость и через 10 лет отрубил королю голову. Для бунта важен не столько уровень социальных противоречий, а сила власти.

Второе условие – люди должны почувствовать сплоченность. Есть русская пословица «плетью обуха не перешибешь». Если люди чувствуют, что они образуют массовое движение, то их смелость увеличивается. Пока у нас сильная власть. А сильную власть всегда любят. Люди понимают, что не любить власть себе дороже и сами себя убеждают в том, что власть хорошая.

«СП»: – Как можно сгладить неравенство между Москвой и провинцией?

– Сама структура нашей экономики это различие будет порождать. И дело не в том, что москвичи всех грабят. Я сам родился на Арбате. Да, живу побогаче среднего жителя Твери, но вполне себе на собственные доходы. У нас налоговая система похожа на головастика. Большая голова – это федеральные налоги, хвостик – региональные и совсем маленький аппендикс – муниципальные. При такой системе всегда будет различие.

«СП»: – Насколько важны социальные институты в сглаживании разрыва и снятии напряженности?

– У нас в стране совершенно неразвит туризм в Москву. Многие из тех, кто ругает москвичей, в столице никогда не был. Хотя бы покажите людям этого «монстра».

Очень важен фактор социальной активности. Все активные тянутся в центр, здесь возможности больше. Отрицательно сказывается замкнутость региональных элит. Я встречал молодых людей из Саранска, которые ехали на заработки в Москву. На ту же зарплату! Зарабатывали они столько же, а тратили больше, то есть ничего не выигрывали. Но дело в том, что в Москве есть хоть какой-то шанс улучшить свою жизнь, а в провинции следующим начальником будет сын предыдущего. В стране отсутствуют социальные лифты.

Их пытаются создать, в это вкладывают большие средства. Но получается пока только телефон старика Хоттабыча. Внешне копия полная, но механизм отсутствует.