В мире новая напасть – эпидемия «лихорадки Эбола».

О масштабах бедствия можно судить хотя бы по тому, что президент Либерии Элен Джонсон-Серлиф направила на обеспечение карантинных зон войска. Между тем, карантинами уже не спасешься; срочно нужна вакцина. Но её нет. Хотя есть некоторая надежда, что вскоре будет. Вот сообщение РИА «Новости»: «Российская вакцина от лихорадки Эбола находится на стадии доклинических испытаний, работа над ней интенсифицирована». Это, конечно, хорошо, но вопросы остаются. И первый из них состоит в том, почему вакцина против страшного заболевания не появилась гораздо раньше – ведь первые вспышки лихорадки были отмечены лет десять тому назад. Гигантские корпорации с их первоклассными медицинскими лабораториями за десять лет изготовить вакцину не смогли или не захотели...

Второе вероятнее. Разработка таких вакцин требует времени, усилий, дорогостоящих препаратов и оборудования, а прибыль от этих усилий не просматривается.

«Невидимая рука рынка» в таких случаях непристойными жестами показывает, что Африка – континент бедный, дорогостоящую вакцину сбывать всё равно будет некому. Ну, так чего дергаться? Авось обойдется…

Однако не обошлось. Вирус обнаружился как раз там, где сосредоточены 70% запасов африканской нефти, да и первые зараженные уже зафиксированы в США. Жареный петух не просто клюнул, а еще и вовсю закукарекал…

На фоне таких известий господа империалисты должны, по идее, в ногах у русских вирусологов валяться и умолять о предоставлении вакцины в обмен на что угодно. Но всё наоборот: видные представители либеральной общественности уже встрепенулись с вопросом: «А чего это Россия вообще занялась разработкой такой вакцины? Нет ли здесь признаков советской программы разработки биологического оружия?»

Эта общественность отчасти даже права. Возможным получением вакцины мир действительно будет обязан остаткам советской программы «боевой биологии».

В своё время в СССР (как, впрочем, и в США) действительно вели разработки по выводу «боевых штаммов» хорошо известных науке бактерий и вирусов. Но после аварии в Свердловске в апреле 1979-го, когда боевой штамм сибирской язвы попал в атмосферу и унёс жизни 64 человек, в руководстве СССР решили, что всё, хватит.

Но программа «оборонной биологии» совсем свёрнута не была. Учёные убедили политическое руководство в том, что сохранить её надо, сделав именно оборонной, то есть ориентированной на производство средств защиты. То есть вакцин.

Доводы были просты: во-первых, империалистам верить нельзя. Во-вторых, даже если все страны мира напрочь откажутся от попыток создания биологического оружия, то проблема защиты от «нестандартных» инфекций всё равно никуда не денется. В общем, «оборонная биология» в СССР осталась.

Но началась перестройка, и то, что осталось – это и в самом деле остатки (или останки) былого величия советской микробиологии. Однако после того, как в 1999 году на Кубани была зафиксирована вспышка доселе неведомой «лихорадки Западного Нила», власти всё-таки спохватились и стали останки реанимировать. А потом ещё приключилась эпидемия не менее экзотической африканской чумы свиней, в отношении которой есть серьёзные подозрения относительно её искусственного происхождения.

В общем, нет худа без добра. Российские микробиологи вновь занялись поиском вакцин против самых неожиданных в наших краях инфекций. И вроде как добились результата. Добились потому, что тесно связанная с ВПК и спецслужбами «оборонная биология» гораздо менее других отраслей науки была подвержена активности «реформаторов» и не склонна к «сотрудничеству» с западными институциями. Западу она не доверяла и «невидимой руке рынка» не молилась.
Возможно, что этим она спасла человечество…