По обнародованной недавно статистике, коснувшейся 12 крупнейших госкомпаний России, лишь у трёх в 2010-2013 гг. прибыль росла быстрее выплат их топ-менеджерам. - Отмечает в "Аргументах и Фактах" экономист Михаил Делягин.

В остальных картина была обратной. В одной из госкомпаний прибыль упала на 300 млрд руб., а топ-менеджмент увеличил выплаты себе, любимым, почти втрое. В другой прибыль за 4 последних года рухнула вчетверо при выплатах «ключевому персоналу» более чем 2,5 млрд.

Это омерзительно: вознаграждение «капитанов госиндустрии» почти не связано с результатами их труда, а порой они увеличивают свои и так сказочно высокие выплаты, загоняя тем самым свои компании в отчаянное положение!

2010-2013 гг. были относительно благоприятными для России, поэтому кивать на «внеш­ние шоки», которые могли подорвать капитализацию компаний вне зависимости от работы их руковод­ства, нельзя.

К сожалению, это общая беда крупных корпораций во всём мире: ещё в 60-е гг. ХХ в. топ-менеджмент вышел из-под контроля акционеров, став самостоятельным. Открывший это явление Дж. К. Гэлбрейт назвал новый властный субъект «техноструктурой». В кризис 2008-2009 гг. он развернулся во всей красе: хозяева корпораций обнаружили, что всё, что они могут сделать, - это уволить топ-менеджера, доведшего их бизнес до грани банкротства, чтобы заменить его таким же или ещё хуже.

Крупнейшие корпорации, по сути, изжили частную собст­венность, так как собственник лишился возможности управлять ею: капитализм сохранился лишь на уровне среднего и мелкого бизнеса.

Всё, что удалось сделать Западу по итогам кризиса 2008-2009 гг., - лишить топ-менеджеров, доведших свои компании до получения госпомощи, возможности класть эту госпомощь себе в карман в виде премий за отличную работу.

Но в России ситуация ещё хуже: речи нет даже о таком скромном результате. Похоже, топ-менеджеры госкомпаний превратились в замкнутую элитную касту, выплачивающую себе произвольно высокие вознаграждения за использование активов государства. Их эффективность, за редким исключением, толком даже не измеряется, а государство как собственник почти не контролирует их и не ставит им задачи - в том числе потому, что само не может сформулировать свои цели в реальном секторе. Топ-менеджеры госкомпаний выродились в дорогостоящий самовлюблённый «хвост, который виляет собакой».

Если государство не вспомнит, что его активы должны служить народу в его лице, а не обслуживающему эти активы персоналу, оно может быть разворовано страшнее, чем в 90-е гг.