Имеют ли право журналисты (и карикатуристы, в частности) свободно высказывать свое мнение? Конечно, имеют. Нужно ли отморозков, которые расстреляли сотрудников французского издания Charlie Hebdo, ловить, судить и карать? Без всякого сомнения. Здесь спорить особо не о чем. Однако у трагической истории, разыгравшейся на днях в Париже, есть другой аспект – значительно более важный. И намного менее очевидный.

В истории с карикатурами на религиозные темы дело обстоит несколько иначе, чем со статьями и даже карикатурами на темы политические. Если речь идет об искренне верующих (а особенно фанатично верующих) людях, то здесь никогда не возникнет рациональной дискуссии о добре и зле. Вера в Бога выходит за пределы рационального. Или, точнее, у интеллектуалов, начиная с Аврелия Августина, епископа Гиппонского (по-нашему, православному – Блаженного Августина), рациональное обычно помогает выстроить веру. Но человек необразованный и в то же время эмоциональный воспринимает Бога не с помощью разума, а через чудеса, пренебрегая всяческими логическими соображениями. Даже Тертуллиан – далеко не последний интеллектуал среди древних христианских авторов – исходил из принципа "верую, ибо абсурдно". Что уж говорить о людях того типа, которые ворвались в редакцию французского сатирического издания с оружием в руках? Для них абсурдное – совершенно нормально, а разумное, по всей видимости, — опасный соблазн.

Вот нормальная реакция на критику со стороны рационально мыслящего (хотя, может быть, эмоционального) политика. "Ах ты, гад, – думает он про журналиста. – Что ж ты про меня наговорил в своей поганой газетенке!? Повесил бы я тебя за одно место, будь моя воля. Однако воли мне в демократическом обществе не дадут, поэтому придется либо тебя проигнорировать, либо вступить с тобой в цивилизованную полемику". И даже если журналист прибегает не к логическим аргументам, а к иронии, подчеркивая карикатурой слабые места своей "жертвы", политик все равно будет оценивать эту историю рационально. Таков его образ мышления, и таковы правила игры в демократическом обществе.

А вот нормальная реакция человека иррационально воспринимающего иронию в адрес чтимых им религиозных символов. "Ах ты, гад, – думает он про журналиста. – Что ж ты про меня наговорил в своей поганой газетенке!? Повесил бы я тебя за одно место. Но поскольку чисто технически добраться до этого места за короткое время сложновато, я просто пойду и грохну тебя из автомата Калашникова. А дальше — будь что будет. И думать про это не хочу". Причем думать он отказывается не потому что дурак (хотя такое тоже бывает), а потому что в вопросах веры он вообще не размышляет. Нам может нравиться или не нравиться подобный подход, но это реальность, и ее следует принимать во внимание. Есть много примеров иррациональных действий людей, теряющих жизненную опору из-за покушений на их веру.

Наверное, это так. Основанный на вере рациональный выбор райского блаженства может иметь место. Но это, скорее, относится к истории с башнями-близнецами, когда теракт долго, планомерно готовился и обильно финансировался. А самое главное, он имел понятное политическое значение – запугивание властей тех стран, которые стоят на пути распространения фундаментализма. Но запугивание карикатуристов особого значения для победы всемирного халифата не имеет. С рациональной точки зрения убийцы могли, возможно, сделать что-нибудь более полезное для своего дела. Однако они прореагировали иррационально, стремясь, как следовало из их выкриков, просто отомстить за пророка Мухаммеда.

Когда журналист борется с тоталитарным режимом, с коррупцией чиновничества или с безнаказанными преступлениями власть имущих, он часто рискует своей жизнью. Для того, чтобы хоть немного расширить пространство правды и рационального мышления, благодаря которому, собственно говоря, рано или поздно коррупция, преступность и тоталитаризм сдают свои позиции. Журналист борется за мыслящих людей. За то, чтобы они стали большинством.