Специалист по исламской экономике – о шариатских финансовых институтах и постсоветской национальной идее.

Сбербанк России будет развивать исламским банкинг. Но пока только в Татарстане.
Врио президента Республики Татарстан Рустам Минниханов уже встретился  с заместителем председателя Банка России Владимиром Чистюхиным и обсудил в числе прочих возможности исламского банкинга в деле реализации антикризисных программ на банковском рынке.

Другие регионы страны, где, вполне возможно, есть немало потенциальных клиентов этого вида финансового бизнеса (и в первую очередь Северный Кавказ), остались не у дел. 

Напомним, что в исламе ростовщическая деятельность, предполагающая получение процентного дохода, недопустима, деловые сделки должны основываться на реальной торговле или предпринимательстве, именно поэтому «процент» в кредитных отношениях заменяется предоставлением доли в компании, а следовательно – и прибыли, то есть банк разделяет со своим заемщиком все риски. Таким образом, кредитование в рамках исламского банкинга носит исключительно целевой характер.

Возможность развития такого рода деятельности в России в соответствии с тем, что предусматривают исламские нормы, вызывает у некоторых наблюдателей пессимизм.

Ответить на такого рода сомнения КАВПОЛИТ попросил специалиста по исламским финансовым институтам, заведующего кафедрой востоковедения и исламоведения Казанского федерального университета доктора экономических наук Рената Беккина.

– Возможно ли в российских условиях полноценно вести исламский банкинг? Удовлетворит ли он предпринимателей и частных лиц, мотивированных религией?

– Разговоры о развитии исламского банкинга в России ведутся давно. Вопрос в том, в какой действительно форме это будет реализовано. И здесь есть два подхода: один – я его условно называю шиитским, потому что его в основном представляют шиитские авторы, хотя его разделяют и значительное число суннитских. А второй – суннитский, тоже условно, потому что его тоже могут разделять представители других направлений ислама.

Первый состоит в том, что исламскую экономику можно построить только в исламском государстве. То есть нужен базис в виде государства, в виде законодательства и в виде общества, которое готово воспринять эти ценности. Соответственно, если мы воспримем этот подход, то в таком случае о полноценном исламском банкинге в России нельзя вести речь.

– Это именно шиитский подход?

– Да, он, к примеру, выражен в книге Мухаммада Бакира ас-Садра «Наша экономика» и в ряде других работ шиитских авторов. Но, повторяю, подход этот разделяется и некоторыми суннитскими авторами. По их мнению, общество должно быть готово, оно должно жить теми ценностями, на которых построена в том числе и исламская экономическая модель. Противоположный подход – более прагматичный. Он сводится к тому, что нужно взять исламские финансовые инструменты и применить их к любому обществу, приспособить к любой системе.

Но и здесь имеются нюансы. Одно дело, когда создается полностью исламский банк, другое дело, когда создается окно, как в случае со Сбербанком.

– На ваш взгляд, почему именно Татарстан стал первым экспериментальным полем, а не, скажем, Чечня, Дагестан или другой регион Кавказа, где большинство населения мусульмане?

– Прежде всего, Кавказ ассоциируется с высокими рисками для бизнеса. В Татарстане, в принципе, в этом плане более комфортная среда – в том смысле, в котором можно говорить о комфортной среде для бизнеса в России. Помимо этого, общественность в республике более подготовлена к восприятию исламских финансовых институтов. Информационно готова. Больше людей знают, что такое исламский банкинг. Потому что достаточно долго и массировано рекламировались многие виды услуг. Многие из которых, к слову, так и не появились. Все это происходило в последние 5-7 лет.

– Как вы предполагаете, насколько успешно исламский банкинг в исполнении Сбербанка будет действовать в Татарстане? Есть какая-то потенциальная клиентура?

– Я не знаю, что планирует сделать Сбербанк, поэтому очень сложно оценивать. Но на сегодняшний день в Татарстане, как и в Дагестане, есть несколько квазибанковских структур, которые предлагают исламские финансовые услуги.

Они делают примерно одно и то же – и по одной схеме. И, надо отметить, мусульмане не бросились сломя голову, чтобы стать клиентами: заемщиками, вкладчиками этих структур. Тем не менее они заняли свою нишу и продолжают работать.

Конечно, все эти существующие организации в области исламского финансирования нельзя сравнивать со Сбербанком, с его возможностями. Вероятно, у Сбербанка в этом окне будет полная линейка банковских продуктов, то есть исламских аналогов традиционных банковских продуктов.

Возможно, кто-то из мусульман-клиентов будет проявлять скепсис, скажет: «Это же Сбербанк, мы не понесем туда деньги». А другие, наоборот, скажут, «Хорошо, слава Аллаху, мы понесем туда деньги или возьмем там исламский кредит».

Каждый будет решать для себя сам. В принципе, сейчас люди достаточно грамотные, могут самостоятельно анализ провести.

– А как будет обеспечиваться исламское правовое обоснование банковских продуктов?

– Каждая финансовая структура подобного рода должна иметь специальный орган, который называется шариатским советом и который как раз оценивает те или иные сделки с точки зрения соответствия шариату.

Он издает документ, фетву, которая подтверждает приемлемость того или иного продукта с точки зрения шариата. Фетвы должны висеть в открытом доступе. Более того, должна быть какая-то известная методика, механизмы принятия ими решений, чтобы клиент мог действительно не кота в мешке брать.

– И Сбербанк тоже обратится к шариатским советникам?

– Я думаю, там будет совет, но вопрос – из кого он будет состоять. Либо там будут лишь доморощенные специалисты… Зарубежные специалисты стоят дорого. Хотя, я думаю, Сбербанк может себе позволить хотя бы одного-двух советников с международным авторитетом. Обычно в совет входят три человека.

– В мире есть государства, где исламская модель в финансовой сфере реализуется?

– Считается, что в Иране банковская сфера стоит на исламских рельсах. Но есть эксперты, которые стоят на нейтральной позиции и делают оговорку, что в Иране существует специфика восприятия исламской экономики в шиитском исламе. Есть даже точка зрения, что это псевдоисламская модель.

Как бы ни относились к этому, но интерпретация положений исламской экономики в отдельных странах разная. Исламская экономика не представляет собой какой-то единый монолит, что-то одно такое незыблемое, вечное и для всех времен.

Есть очень много разновидностей, модификаций. В иранском примере как раз могут быть иногда такие вещи, которые не принимаются в других странах. Среди суннитских стран, пожалуй, только Судан – единственная страна, где применяется модель исламской экономики. И тоже с определенными оговорками из-за бешеного уровня коррупции и проблем в сфере этики бизнеса в обществе.

– По вашим наблюдениям, какова ситуация с исламским банкингом на Западе, в Европе? Ведь западный опыт, скорее всего, подвиг аналитиков Сбербанка предложить развивать эти услуги?

– Конечно, да. Обычно как успешный пример приводится Великобритания. Но опять же надо помнить (я об этом писал), что еще в начале 80-х были первые попытки реализовать эту концепцию, но они потерпели фиаско, ничего не получилось.

Потребовалось еще больше пятнадцати лет, прежде чем в конце 90-х это получилось. Люди, рынок, общество должны быть готово к этому. В России попытка была в лице «Бадр-Форте Банка», но тоже не совсем пошло гладко. Может быть, сейчас общество созрело... и будет готово к этому.

Вместе с тем, Великобритания – это уникальный случай. Потому что в каких-то других странах с большими мусульманскими общинами и диаспорами не везде это пошло удачно. Частично это зависит и от действующей в тех или иных странах правовой системы.

– Вы сказали об отсутствии этики бизнеса даже в мусульманских странах... А как обстоит дело у нас?

– Это одно из главнейших препятствий на пути развития исламской экономики. Да, осведомленность о принципах исламского банкинга есть, но это мнимое преимущество, потому что, как мы знаем, когда речь заходит о деньгах, тут ситуация часто может быть другой.

Этика бизнеса в среднем по России очень низка, и тут неважно, о Татарстане или Дагестане идет речь: постсоветское общество везде одинаково. И главная национальная идея – обмануть или украсть, что плохо лежит.

Поэтому, к сожалению, поскольку мусульмане являются частью этого общества, то они тоже не лишены этих болезней. Тут исключений никаких, ни один регион не является каким-то оазисом праведности, этичности поведения в экономике.